Мораторий на проверки МСБ остался в прошлом году. Ждать ли теперь казахстанскому бизнесу «нападения» проверяющих с новыми силами? Какие блага несёт система оценки рисков для деловых людей и появится ли у отечественных бизнесменов собственный омбудсмен? «Мегаполис» задал эти вопросы заместителю председателя правления Национальной палаты предпринимателей (НПП) Гульнар КУРБАНБАЕВОЙ.

– Гульнар Туретаевна, как вы оцениваете КПД завершившегося моратория на проверки бизнеса? И ждать ли бизнесу атак проверяющих?

– Все понимают, что так или иначе госорганам хочется реализовать свои контролирующие функции. Но атак проверяющих не будет по той простой причине, что многие проверки уже исключены. Поэтому добросовестные предприниматели могут спокойно работать.

Последний мораторий оптимизирует систему госконтроля и надзора в области предпринимательства. Мы уходим от плановых проверок для всех категорий бизнеса, оставляем особый порядок контроля для опасных видов деятельности и выходим на выборочный контроль в рамках системы оценки рисков (СОР).

В основе СОР – ситуационный анализ предпринимательской деятельности: как вёл себя бизнес последние несколько лет, как в целом обстоит ситуация сегодня. То есть госорган должен сделать опосредованный анализ, чего раньше он не делал. И теперь чиновники должны учитывать возможные риски возникновения пожаров, эпидемиологических ситуаций, обращения, жалобы, информацию других госорганов. До 2015 года СОР работала при формировании плановых проверок, а это совсем другое, это лишь определение степени опасности деятельности предприятия и отнесение его в соответствующую группу, что влияло на периодичность проверок.

Самый яркий пример того, как работает ситуационная СОР, это налоговые органы, которые уже ввели такую систему, камерально контролируя ситуацию по уплате налогов, предоставлению отчётности. Фискалы видят, где могут возникнуть риски неплатежей, и тогда выходят на контроль. Остальным госорганам только предстоит провести эту работу.

До тех пор, пока не будет выработана СОР, пока она не будет обсуждена с бизнес-сообществом, а после – с уполномоченным госорганом – Министерством нацэкономики, пока не будут приняты соответствующие приказы, проверки по выборочному контролю не будут осуществляться.

Как и два предыдущих моратория, последняя процедура сыграла в плюс. Оперативные данные госорганов говорят о том, что за период моратория увеличилось число активных субъектов МСБ, как и число занятых в предпринимательстве. Также наметилась тенденция роста выпуска продукции, в целом отмечается рост производительности труда.

Чем меньше бизнес отвлекается на непроизводственные процедуры, тем эффективнее он работает. Любая проверка – недельная, месячная или полугодовая – создаёт излишний объём непроизводственных расходов, когда от основной работы отвлекаются руководители, бухгалтеры и другие сотрудники. А мораторий позволил нашим компаниям сосредоточиться на развитии бизнеса.

При этом, конечно, были факторы, сыгравшие в какой-то мере негативную роль: ситуация в России, февральская девальвация. Но вместе с тем серьёзных изменений с введением моратория не произошло. Более того, по итогам проверок, проводившихся в прошлом году на опасных производствах и других объектах МСБ из групп риска, количество нарушений не превысило уровня 2013 года.

– А что скажете по поводу издержек моратория?

– В НПП жалобы от самих бизнесменов на нечистоплотных коллег или обращения потребителей не поступали, поэтому объективно оценить возможные издержки процедуры не могу. Кроме того, некачественная продукция, обвес, обсчёт не зависят от моратория. Некоторые госорганы выражали опасения, что мораторий может привести к массовым отравлениям, пожарам, взрывам и прочим ЧП. Ничего этого, к счастью, не произошло. Кроме того, настоящие предприниматели никогда не будут ставить свою репутацию под угрозу, иначе потеряют клиентов, партнёров, инвесторов. На базаре у торговца с плохим реноме будет гнить не 5 кг картофеля, как у коллег, а 50.

При этом НПП, разумеется, не собирается защищать недобросовестных бизнесменов. Более того, раз мы уходим от плановых проверок и приходим к ситуационному анализу и выборочному контролю, то предлагаем увеличить ответственность бизнеса. Условно говоря, если раньше за какое-то нарушение грозил штраф в 10 МРП, то давайте увеличим его до 1000. Особенно в случаях, когда это нарушение привело к негативным последствиям. То есть, если сегодня бизнесу предоставляется свобода действий, минимизируется контроль со стороны государства, то должна усиливаться ответственность самих предпринимателей и общественный контроль. Это логично.

– В прошлом году велись разговоры о создании в стране института бизнес-омбудсмена. На какой стадии этот вопрос сегодня?

– Соответствующие нормы приняты, определяется статус бизнес-омбудсмена как независимого правового аудитора, защищающего интересы предпринимателей. Это выборная должность, то есть избираться он будет съездом. Мы не спешим в этом направлении, потому что понимаем: нам не нужен второй общественный совет по защите прав предпринимателей, который уже есть в составе НПП.

– Кандидаты уже есть?

– Пока нет. Это, кстати, могут быть самовыдвиженцы. Появление в республике бизнес-омбудсмена изначально предполагалось в формате института, и нормы писались не под конкретную персоналию. То есть, образно говоря, титул должен быть, а дальше сама жизнь покажет, кто станет его носителем. В любом случае это должна быть узнаваемая фигура, безупречная в правовом смысле. Сейчас идёт обсуждение того, что бизнес-омбудсмен будет представлять интересы бизнеса на уровне президента, как и уполномоченный по правам человека.

– А вы не считаете, что у бизнеса в Казахстане и так слишком много защитников, а эффективность работы вызывает вопросы…

– Нет. Например, омбудсмен по правам человека. В сферу его интересов входят те же вопросы, которыми занимаются Генпрокуратура, правоохранительные органы. Но все прекрасно понимают, что уполномоченный – это несколько иное.

Это сложно понять по ощущениям. Бизнес-омбудсмен не будет заниматься разбирательством того, кто кого обвесил, кто что подделал. Он будет решать более сложные вопросы, как минимум, проблемы рейдерских захватов.