Как уже сообщал Forbes.kz, во вторник, 28 июля, Аблай Мырзахметов встречался с журналистами в Алматы. На встрече, в частности, говорили о зарплатах в НПП и ФНБ «Самрук-Казына», а также о скором переходе заместителя председателя правления НПП «Атамекен» Рахима Ошакбаева на должность вице-министра по инвестициям и развитию.

Сегодня мы публикуем другие наиболее интересные, на наш взгляд, моменты из выступления Аблая Мырзахметова.

О взаимоотношениях с властью

- Период романтических отношений НПП с госаппаратом завершился. Полтора года мы выстраивали конструктивный диалог, подписали соглашения о сотрудничестве со всеми важными госорганами и институтами развития, создали рабочие группы, наладили контакты, начали общаться с ними по разным повесткам дня. Наша вовлеченность в работу госаппаратом настолько запредельная, что наши члены правления и ключевые менеджеры только в первом полугодии 2015 поучаствовали в 700 совещаниях госорганов. В прошлом году наш документооборот с госаппаратом составил 10 тыс. документов. Если бы сегодня подняли вопрос о целесообразности существования Нацпалаты, первым бы за нас заступилось правительство. Потому что им удобно работать с бизнесом по принципу «одного окна», им не нужно теперь выслушивать разные ассоциации и разбираться в хоре разных голосов. Но получилось так, что наши силы оказались неравны.

Наша первая задача – наладить переговорный процесс – сегодня решена. Но совсем другой вопрос – градус нашего влияния в этих переговорах. Мы подошли к черте, когда госаппарат нам дает понять: ребята, в чем-то мы пошли вам навстречу, а дальше – стоп.

Взять сферу госзакупок. Здесь нам постоянно дают понять, что техспецификация на тендерах «затачивается» под одного поставщика.  Ровно год назад был подписан меморандум с г-ном Шукеевым (председателем правления ФНБ «Самрук-Казына». – F) о том, чтобы сделать закупки прозрачными. Объем госзакупок в стране составляет 9 трлн тенге, или $50 млрд, треть этого объема приходится на «Самрук-Казыну». И уже год не можем подписать соглашение по госзакупкам с фондом: они не сильно заинтересованы менять правила игры. Понятно, формально они скажут, что работа ведется, покажут нашу переписку. Но мы же знаем, как наши чиновники умеют все хорошо обосновывать.

Госаппарат в нашей стране стал такой силой, на которую уже не может повлиять ни бизнес, ни общество. Но мы понимаем, ради чего палата создавалась волей президента. И он с нас спросит. Потому мы обязаны вести себя активно, даже жестко. Переговорный период мы прошли, и теперь настроены вести себя наступательно в интересах своих клиентов. За 1,5 года мы получили 7 тыс. конкретных персональных жалоб на конкретных чиновников. Будет работать, и начнем с борьбы с коррупцией.

О присоединении Казахстана к ВТО

- Вступление Казахстана в ВТО я однозначно оцениваю позитивно. Мы давно взяли курс на интеграцию, а это значит, что страна во многом намерена соответствовать международным стандартам. По-другому мы расти не будем. ВТО создает инвестиционный климат, вводит нас в клуб передовых стран. К тому же 90% наших экспортеров уже давно работают по правилам ВТО, чего-то нового они не узнают.

Что касается вызовов, связанных со вступлением в ВТО, то главный таков: мы должны будем отказаться от такого понятия, как «местное содержание», не сможем открыто лоббировать отечественного производителя.

На самом же деле в ЕАЭС вызовов больше, чем в ВТО.

О девальвации тенге

- Наши предприятия продолжают испытывать серьезные проблемы из-за курсовой разницы с рублем. Бизнесмены пока не идут на самую непопулярную меру – сокращение персонала. Но, к осенью, я думаю, придут к этому, или еще хуже - предприятия начнут останавливаться. А куда деваться? Границу с Россией мы закрыть не можем. Потому нам надо либо мы субсидировать бизнес, либо выравнивать курс валют. С экономической точки зрения, думаю, надо ослаблять тенге.

10 тенге, которые нам добавил г-н Келимбетов (глава Нацбанка. – F), расширив коридор обменного курса, ситуацию не исправляют. Тем более рубль продолжает слабеть. Ничего хорошего ждать от этой ситуации не стоит. Чуда не произойдет. Бизнес замер, это видно и по кредитной активности.

На севере, например, на 30% просела молочная отрасль. Мы привезли Сагинтаева (первого заместителя премьер-министра. – F) на ферму и показали: фермер доит коров и просто выливает молоко. Он не может его продать, потому что сырье не покупает завод. А завод встал, потому что стал неконкурентным с россиянами.

Министерство по инвестициям и развитию любит приводить в пример Кентауский трансформаторный завод. Предприятие работает по-новому, объем его продаж в прошлом году составил 16 млрд тенге, 30% готовой продукции поставлено в Россию. Но за 5 месяцев 2015 у завода на треть упали продажи, а экспорт стал нулевым.

За 5 месяцев (после падения курса рубля. – F) наше население вывезло в Россию $2,7 млрд. Счастливы? А где эти люди, которые покупали дешевые российские товары, будут работать осенью?

О дефиците ликвидности

- 260 млрд тенге – столько в Казахстане недобрали налогов в первом полугодии 2015. Ситуация с бюджетом напряженная. Это при том, что цены на нефть на мировом рынке не самые плохие: не $45, а $57-60 за баррель. Экономика сжимается.

Мы провели анализ и выявили три пути, по которым можно пойти, чтобы достичь роста экономика.Первый – продажа сырья. Этот путь исчерпан, на ближайшие 2-3 года никто не даст прогноза, что нефть вернется к отметке $90 за баррель. Второй путь – инновационный. Но к этому мы еще не готовы. Третий – инвестиции. Экономику надо накачивать деньгами. Есть простой показатель: чтобы достичь роста, уровень инвестиций должен составлять 30% от ВВП. У нас этот показатель составляет 17%.

Конечно, господдержка бизнеса в виде субсидий, грантов и кредитования через институты развития в Казахстане колоссальная. Но всё это для большинства представителей бизнеса недоступно. Пусть кто-нибудь попробует взять кредит у Болата Бидахметовича (Жамишева, председателя правления Банка развития Казахсатна. – F). Хотя я слышал, что такие счастливчики есть.

В 1992 экспорт Турции составлял $7 млрд. Тогда страна в основном продавала одежду – куртки, дубленки. Прошло 23 года, и сегодня экспорт этой страны составляет $150 млрд. В Европе каждый четвертый бытовой прибор и каждый третий телевизор – турецкий. Турецкая компания по логистике – крупнейшая в Европе. Как они добились этого? Дали денег бизнесу и упростили налоги.  И бизнес ответил.

Всё просто: нет денег – нет экономики. И Казахстану для экономического роста нужны деньги. И они должны быть в коммерческих банках.

О налогах

- В 2017 будут отменять упрощенную систему оплаты налогов и патенты. Этот будет серьезным стрессом для бизнеса. 10 лет  работали по упрощёнке, система устоялась, и теперь переходим во «взрослый» налоговый режим. Потянет ли бизнес? Большой вопрос. Да, это не было неожиданностью - мы обсуждали этот вопрос с правительством уже не первый год. Но раньше контекст был другой. А теперь упала нефть, пришли российские товары, лишаемся местного содержания в закупках – всё случилось в одно время.

О выделении земли Китаю

- Китай импортирует многие продукты в большом количестве. И мы тоже можем стать для этой страны поставщиками сои, кукурузы, масличных культур и мяса. Там, правда, серьезный вопрос по аренде земле. Поскольку это щепетильная тема, мы, не давая Китаю доступа к земле, можем предложить построить у нас заводы. И Палата вместе с акиматом будет гарантировать, что обеспечим кооперацию крестьян. Фермеры заключат с заводами 10-летний контракт и будут поставлять лен, рапс, подсолнух. 5-6 областей Казахстаны можно было в это вовлечь. Скоро я буду говорить об этом с китайским послом, до этого уже были встречи с китайскими банками и компаниями.